PHOTOPLAY

© Питер Линдберг

15 мая в 19:00: лекция "Глэм-рок и андрогинность" из цикла "Мода + Искусство + Субкультура".
Преподаватель: Крис Кирик
Место: Каланчевская ул., 17

Великобритания, начало 70-х годов. Глэм-рок: андрогинный облик, театральность экзотических костюмов, причёсок и макияжа. Дэвид Боуи — уникальная икона мира музыки и моды.
Американская рок-сцена, середина 70-х — начало 80-х годов. Появление новых музыкальных стилей и их отражение в одежде. Глэм-хард-рок и шок-рок: Kiss, Alice Cooper, Mötley Crüe, Twisted Sister, etc...
Япония, начало 80-х годов. Visual kei — новый стиль, возникший в результате смешения глэм-рока, метала и панка.
Глэм и рок-н-рольный шик на мировых подиумах и страницах ведущих фэшн-изданий.

Роберт Франк, Выступление на семинаре «Фотография в рамках гуманитарных наук» (7 -25 April, 1975) (часть 2)
<текст большой и для публикации его пришлось разделить на несколько частей>

В Americans много «juke boxes» (музыкальных машин). Можно ли сказать, что они стали символом пятидесятых годов?

Я никогда не видел такого прежде и это произвело на меня большое впечатление. Я люблю фотографии, передающие звук. Если смотреть на эти них, вы услышите звук, идущий изнутри. Возможно, музыкальные машины были неким символом, который я видел снова и снова. Мне нравится картинка, на которой изображен телевизор.

Я всегда любил фотографии, которые имеют в себе «звучащий» элемент, при помощи которого вы сможете услышать звук или представить его.

Недавно меня спросили почему я никогда не рассказываю, что со мной случилось во время моего путешествия во время съемки Americans. Я действительно предпочитаю ничего не рассказывать, и это выглядит несколько странно. Впрочем иногда рассказываю о том, как меня арестовали в МакГи, Арканзас.
Я ехал рано утром по проселочной дороге, меня остановил полицейский и спросил: «Что ты делаешь?»
Я ответил: «Я получил стипендию Гугенхайма, путешествую и фотографирую страну».
Этот парень сказал: «Гугенхайм? Кто это?» потом он вытащил меня из машины.
Затем они сказали: «Мы должны вас арестовать».
Я спросил: «За что?» — «Не твое дело», сказали они и посадили меня в тюрьму на три дня.
Я никого не знал, они могли меня убить. Это было достаточно страшно, думаю, что это это насилие которому я противостоял, каким-то образом отразилось в моих фотографиях.

Кроме того я был под влиянием стиля журнала Life. Я хотел продать мои картинки им, но они так и не купили, за что я стал презирать их, и это презрение помогло мне работать в последующие двадцать лет.

Как это презрение помогло вам?

Как художник, я чувствую, что сейчас для работы, кроме интуиции и влияния страны, нужно испытывать своего рода злость. Я хотел сделать нечто такое, чего еще никто не делал. Я хотел следовать моей собственной интуиции и делать всё так как я хочу, не делая никаких уступок – а не снимать фото-историю для Life. Другим предметом моей ненависти были эти чёртовы истории с началом и концом.

<продолжение следует >
Часть 1

источник

текст: д. орлов/photoplay.ru

© Brett Weston

         Я  фотографирую очень много вещей, созданных человеком. Я люблю современную архитектуру, современные машины и инструменты...

         Я не ограничиваю себя. Мне кажется, я обладаю широтой взглядов. Я использую разные типы камер, фотографирую все что угодно и когда угодно. Это может быть нечто абсолютно современное или древний камень - не важно. Но если ландшафт не пропитан ощущением чуда, в лучшем случае получится почтовая открытка...

         Вся моя жизнь посвящена фотографии, но я также люблю музыку. Кроме фотографов у меня в друзьях есть музыканты и писатели. Я люблю путешествовать.

         Фотографируя, я не думаю ни о чем другом, кроме как о фотографии. Я не мыслю в категориях журналов, книг или карьеры. Я фотографирую от любви и взволнованности тем, что я вижу. Это лишь некое внутреннее посвящение себя... посвящение фотографии и свободе. Это то, что я хочу. Мне не нужно много денег. Свобода — самое главное, свобода работать. В наше время — при всем материальном изобилии вокруг нас, очень сложно быть свободным. Мы в состоянии растерянности - хотим того, хотим этого...

         Я не хочу фотографировать для других людей, хотя я люблю зрителей. Мне нравится, когда на мои фотографии  приходят смотреть зрители. Но — не в больших количествах. Мне скорее будет интересно увидеть десять человек, мнение которых я ценю, чем десять миллионов посторонних.

Но я не играю ради зрителей — я играю для себя.

Brett Weston (1911-1993)
 
перевод: д. орлов/photoplay.ru 
Источник: «Photography speaks», p. 192, "Aperture", 2004

©  Walker Evans, from Many are Called series

На протяжении четырех в лет (1938-41) Уолкер Эванс (Walker Evans) совместно с James Agee снимал эпическую серию «Many are called» про нью-йоркское метро. Название серии исходит к евангельской фразе «Many are called but few are chosen» («Много званых, а мало избран­ных», Мф22:14).

Перед зрителем проходит череда лиц пассажиров, обитателей подземного мира метро по-разному проводящих пустые часы своей жизни: читающих, спящих, мечтающих... Погруженных в себя или в страницы газет, пребывающих в непрерывном движении от точки А к точке В, в пустом времени, исключенном из привычного распорядка жизни.

На самой сильной фотографии этой серии, сконцентрировавшей всю ее суть и смысл, изображен слепой аккордеонист, собирающий милостыню в вагоне метро. Жестяная кружка для сбора денег, белая палочка слепца, потрепанный аккордеон... Как Орфей, выбирающийся из царства мертвых с образом Эвридики в сердце, двигается музыкант на нас, на зрителя, на фотографа почти перпендикулярно плоскости кадра, как в известном люмьеровском фильме «Прибытие поезда». Странным образом в фотографии создано ощущение абсолютно прозрачной преграды, которая не сможет остановить движение музыканта: он пройдет сквозь зрителя и двинется дальше. Аккордеонист движется на нас, но не видит нас, он видит что-то гораздо более важное, суть и сердцевину мира, но нас для него нет, мы принадлежим к этому миру полупрозрачных мимолетных теней, пассажиров поезда жизни.

Эффект гипер-присутствия обусловлен использованием скрытой камеры, — Эванс действительно прятал аппарат в полах пальто (обратите внимание на пуговицу (?) в центре кадра) и придумал хитроумную систему нажатия на кнопку затвора. И кажется, что единственный живой человек на снимке это сам музыкант, движущийся между неподвижными рядами мертвецов. Дальше и дальше...

текст: д. орлов/photoplay.ru

© Eva Rubinstein

Поэзия - один из главных способов интуитивного познания мира. Ненамеренное сопоставление предметов, которое происходит в русле живой речи создает новые смыслы и порою - революционные откровения. Несомненно и в фотографии существует такое "поэтическое" ответвление. Поток визуального создает заводи, водовороты и омуты, оставляя свидетельствами этой турбулентности фотографические изображения. Еву Рубинштейн в полном смысле можно назвать таким визуальным поэтом.

Она родилась в Буэнос-Айресе в 1933 году. Во время войны семья перебралась в США. С пяти лет она занималась классическим балетом. Позже преподавала в Scripps College и UCLA. Фотографией она начала заниматься в 35 лет.
Андре Кертеш, еще один тонкий лирический фотограф сказал о ее творчестве: “Ева Рубинштейн превращает простые детали своей жизни в мощные и глубокие фотографии.”

Видение простых вещей - главный дар настоящего фотографа. Для того чтобы увидеть чрезвычайную ситуацию достаточно лишь оказаться в нужном месте в нужное время, а чтобы увидеть чудесную сторону обыденности нужно обладать еще и сердцем. Так мне кажется.


© Eva Rubinstein
( Collapse )

© Lee Friedlander, Montana, 2008

В МДФ на Остоженке до 1 апреля проходит выставка классика американской фотографии Ли Фридлендера "America by car".
Наверно впервые в Москве можно посмотреть эту серию в полном объеме. Количество отснятого материала впечатляет - огромный зал плотно в несколько рядов увешан фотографиями, но каждая фотография серии не может быть воспринята по отдельности. Только в таком виде можно оценить монотонное разнообразие американского пейзажа.

"America by car" Ли Фридландера - серия, объединенная одним композиционным решением. Все фотографии сняты из машины, прямо с водительского места, так что зритель может видеть руль, панель приборов, двери - в общем все детали интерьера автомобиля. Эти детали задают некий модуль привычности, который помогает распутывать визуальные лабиринты, находящиеся снаружи. Интерьер машины символизирует наше внутреннее Я, которое мы не замечаем, не можем заметить, как не можем ощутить границ собственного поля зрения - а они есть. >>>


© Lee Friedlander, California, 2008

( Collapse )